непонятные ощущения, такие непонятные. ведь так было столько лет: осень, дожди, ночами воется на луну; хочется срочно расплакаться, прижимаясь лицом к стеклу, желательно стеклу уходящего в ночь автобуса без пассажиров - ну, так печальнее и более одиноко, так сильнее вытягивает жилы; каждую осень хотелось на ручки, свернуться и там умереть до весны; хотелось влюбиться - влюблялось, конечно же, до истерик, тоски; хотелось вздрагивать от звуков Того самого имени, как тёркой по голой коже, царапать на всех подряд бумажках одну-две заглавные буквы его же; молча смотреть печальными мутными глазами в ответ на любой вопрос; из всех цветов и оттенков замечать только цвет его кожи, губ, глаз, волос; просыпаться всхлипывая, долго, мучительно, с трудом себя собирать по кусочкам, не завтракать, бросать незаправленною кровать.
и казалось, ещё немного - взорвёшься как динамит пятьдесят килограммо тротиллового эквивалента а теперь никак, совсем не чешется и не болит старые записи будто чужая вообще френдлента.
просто утром не злит будильник, а кофе безумно вкусный до метро пять минут, до работы сорок и прогуляться понимаете, мне в сентябре совершенно не грустно чёрт возьми, да от этого только можно уже смеяться
всё, на этом заканчиваю ныть и ждать от судьбы подвоха просто так бывает, наверное: Мне. В сентябре. Не плохо.)))
Драматург А.Н. Афиногенов написал пьесу «Ложь». Поскольку, в отличие от нынешней РФ, в тоталитарном СССР свобода творчества отсутствовала, рукопись попала к Сталину и тот её отредактировал.
Было: «Я говорю о нашем Центральном комитете... Я говорю о вожде, который ведёт нас, сорвав маски со многих высокообразованных лидеров, имевших неограниченные возможности и обанкротившихся. Я говорю о человеке, сила которого создана гранитным доверием сотен миллионов. Имя его на всех языках мира звучит как символ крепости большевистского дела. И вождь этот непобедим»
Стало после сталинской правки: «Я говорю о нашем Центральном комитете, который ведёт нас, сорвав маски со многих высокообразованных лидеров, имевших неограниченные возможности и обанкротившихся. Я говорю о Центральном комитете партии коммунистов Советской страны, сила которого создана гранитным доверием сотен миллионов. Знамя его на всех языках мира звучит как символ крепости большевистского дела. И этот коллективный вождь непобедим» (РГАСПИ. Ф.558. Оп.1. Д.5088. Л.84–85)
Комментарий Сталина: «P.S. Зря распространяетесь о “вожде”. Это не хорошо и, пожалуй, не прилично. Не в “вожде” дело, а в коллективном руководителе — в ЦК партии. И. Ст[алин]» (Там же. Л.118об.)
Архивные ссылки процитированы по: Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах в советской политической культуре // Свободная мысль. 1993. №10. С.28.
Замечено вконтактике, но по дайри и жж быстрее разойдётся, имхо:
Друзья! Руки почти опускаются, но пока опускаются на клавиатуру. Итак, краткая история: Летел из Коктебеля 18 сентября, был жутко уставший и сонный, гулял в Киеве, сделал несколько кадров девушки с книгой "Краткая история головы" и карандашиком в парке на Большой Житомирской. Контакты не спросить, не оставить не успел.. И вот, веря в чудеса, - пытаюсь с вашей помощью найти ее - отдать карточки и, если получится, напроситься сделать карточки лучше В общем все мирно и по-доброму! Если нитки ваших друзей ведут в Киев - не проходите мимо Длинная история с предысториями: часть 1:: domkin.livejournal.com/204862.html и часть 2:: domkin.livejournal.com/206712.html
"И вот мне приснилось, что сердце мое не болит, Оно — колокольчик фарфоровый в желтом Китае На пагоде пестрой… висит и приветно звенит, В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.
А тихая девушка в платье из красных шелков, Где золотом вышиты осы, цветы и драконы, С поджатыми ножками смотрит без мыслей и снов, Внимательно слушая легкие, легкие звоны..."
Скобяных дел мастер В Уставе черным по белому сказано: рано или поздно любой мастер получает Заказ. Настал этот день и для меня. Заказчику было лет шесть. Он сидел, положив подбородок на прилавок, и наблюдал, как "Венксинг" копирует ключ от гаража. Мама Заказчика в сторонке щебетала по сотовому. - А вы любой ключик можете сделать? - спросил Заказчик, разглядывая стойку с болванками. - Любой, - подтвердил я. - И такой, чтобы попасть в детство? Руки мои дрогнули, и "Венксинг" умолк. - Зачем тебе такой ключ? - спросил я. - Разве ты и так не ребенок? А сам принялся лихорадочно припоминать, есть ли в Уставе ограничения на возраст Заказчика. В голову приходил только маленький Вольфганг Амадей и ключ к музыке, сделанный зальцбургским мастером Крейцером. Но тот ключ заказывал отец Вольфганга... - Это для бабы Кати, - сказал мальчик. - Она все вспоминает, как была маленькая. Даже плачет иногда. Вот если бы она могла снова туда попасть! - Понятно, - сказал я. - Что же, такой ключ сделать можно, - я молил Бога об одном: чтобы мама Заказчика продолжала болтать по телефону. - Если хочешь, могу попробовать. То есть, если хотите... сударь. Вот елки-палки. Устав предписывает обращаться к Заказчику с величайшим почтением, но как почтительно обратиться к ребенку? "Отрок"? "Юноша"? "Ваше благородие"? - Меня Дима зовут, - уточнил Заказчик. - Хочу. А что для этого нужно? - Нужен бабушкин портрет. Например, фотография. Сможешь принести? Завтра? - А мы завтра сюда не придем. Я совсем упустил из виду, что в таком нежном возрасте Заказчик не пользуется свободой передвижений. - Долго еще? - Мама мальчика отключила сотовый и подошла к прилавку. - Знаете, девушка, - понес я ахинею, от которой у любого слесаря завяли бы уши, - у меня для вашего ключа только китайские болванки, завтра подвезут немецкие, они лучше. Может, зайдете завтра? Я вам скидку сделаю, пятьдесят процентов! Я отдал бы годовую выручку, лишь бы она согласилась. читать дальше Наш инструктор по высшему скобяному делу Куваев начинал уроки так: "Клепать ключи может каждый болван. А Заказ требует телесной и моральной подготовки". Придя домой, я стал готовиться. Во-первых, вынес упаковку пива на лестничную клетку, с глаз долой. Употреблять спиртные напитки во время работы над Заказом строжайше запрещено с момента его получения. Во-вторых, я побрился. И, наконец, мысленно повторил матчасть, хоть это и бесполезно. Техника изготовления Заказа проста как пробка. Основные трудности, по словам стариков, поджидают на практике. Толковее старики объяснить не могут, разводят руками: сами, мол, увидите. По большому счету, это справедливо. Если бы высшее скобяное дело легко объяснялось, им бы полстраны занялось, и жили бы мы все припеваючи. Ведь Пенсия скобяных дел мастера - это мечта, а не Пенсия. Всего в жизни выполняешь три Заказа (в какой момент они на тебя свалятся, это уж как повезет). Получаешь за них Оплату. Меняешь ее на Пенсию и живешь безбедно. То есть, действительно безбедно. Пенсия обеспечивает железное здоровье и мирное, благополучное житье-бытье. Без яхт и казино, конечно, - излишествовать запрещено Уставом. Но вот, например, у Льва Сергеича в дачном поселке пожар был, все сгорело, а его дом уцелел. Чем такой расклад хуже миллионов? Можно Пенсию и не брать, а взамен оставить себе Оплату. Такое тоже бывает. Все зависит от Оплаты. Насчет нее правило одно - Заказчик платит, чем хочет. Как уж так получается, не знаю, но соответствует такая оплата... в общем, соответствует. Куваев одному писателю сделал ключ от "кладовой сюжетов" (Бог его знает, что это такое, но так это писатель называл). Тот ему в качестве Оплаты подписал книгу: "Б. Куваеву - всех благ". Так Куваев с тех пор и зажил. И здоровье есть, и бабки, даже Пенсия не нужна. Но моральная подготовка в таких условиях осуществляется со скрипом, ибо неизвестно, к чему, собственно, готовиться. Запугав себя провалом Заказа и санкциями в случае нарушения Устава, я лег спать. Засыпая, волновался: придет ли завтра Дима?
Дима пришел. Довольный. С порога замахал листом бумаги. - Вот! Это был рисунок цветными карандашами. Сперва я не понял, что на нем изображено. Судя по всему, человек. Круглая голова, синие точки-глаза, рот закорючкой. Балахон, закрашенный разными цветами. Гигантские, как у клоуна, черные ботинки. На растопыренных пальцах-черточках висел не то портфель, не то большая сумка. - Это она, - пояснил Дима. - Баба Катя. - И добавил виновато: - Фотографию мне не разрешили взять. - Вы его прямо околдовали, - заметила Димина мама. - Пришел вчера домой, сразу за карандаши: "Это для дяди из ключиковой палатки". - Э-э... благодарю вас, сударь, - сказал я Заказчику. - Приходите теперь через две недели, посмотрим, что получится. На что Дима ободряюще подмигнул.
"Ох, и лопухнусь я с этим Заказом", - тоскливо думал я. Ну да ладно, работали же как-то люди до изобретения фотоаппарата. Вот и мы будем считывать биографию бабы Кати с этого так называемого портрета, да простит меня Заказчик за непочтение. Может, что-нибудь все-таки считается? неохота первый Заказ запороть... Для считывания принято использовать "чужой", не слесарный, инструментарий, причем обязательно списанный. Чтобы для своего дела был не годен, для нашего же - в самый раз. В свое время я нашел на свалке допотопную пишущую машинку, переконструировал для считывания, но еще ни разу не использовал. Я медленно провернул Димин рисунок через вал машинки. Вытер пот. Вставил чистый лист бумаги. И чуть не упал, когда машинка вздрогнула и клавиши бодро заприседали сами по себе: "Быстрова Екатерина Сергеевна, род. 7 марта 1938 года в пос. Болшево Московской области..." Бумага прокручивалась быстро, я еле успел вставлять листы. Где училась, за кого вышла замуж, что ест на завтрак... Видно, сударь мой Дима, его благородие, бабку свою (точнее, прабабку, судя по году рождения) с натуры рисовал, может, даже позировать заставил. А живые глаза в сто раз круче объектива; материал получается высшего класса, наплевать, что голова на рисунке - как пивной котел! Через час я сидел в электричке до Болшево. Через три - разговаривал с тамошними стариками. Обдирал кору с вековых деревьев. С усердием криминалиста скреб скальпелем все, что могло остаться в поселке с тридцать восьмого года - шоссе, камни, дома. Потом вернулся в Москву. Носился по распечатанным машинкой адресам. Разглядывал в музеях конфетные обертки конца тридцатых. И уже собирался возвращаться в мастерскую, когда в одном из музеев наткнулся на шаблонную военную экспозицию с похоронками и помятыми котелками. Наткнулся - и обмер. Как бы Димина бабушка ни тосковала по детству, вряд ли ее тянет в сорок первый. Голод, бомбежки, немцы подступают... Вот тебе и практика, ежкин кот. Еще немного, и запорол бы я Заказ! И снова электричка и беготня по городу, на этот раз с экскурсоводом: - Девушка, покажите, пожалуйста, здания, построенные в сорок пятом году...
На этот раз Заказчик пришел с бабушкой. Я ее узнал по хозяйственной сумке. - Баб, вот этот дядя! Старушка поглядывала на меня настороженно. Ничего, я бы так же глядел, если бы моему правнуку забивал на рынке стрелки незнакомый слесарь. - Вот Ваш ключ, сударь. Я положил Заказ на прилавок. Длинный, с волнистой бородкой, тронутой медной зеленью. Новый и старый одновременно. Сплавленный из металла, памяти и пыли вперемешку с искрошенным в муку Диминым рисунком. Выточенный на новеньком "Венксинге" под песни сорок пятого. - Баб, смотри! Это ключик от детства. Правда! Старушка надела очки и склонилась над прилавком. Она так долго не разгибалась, что я за нее испугался. Потом подняла на меня растерянные глаза, синие, точь-в-точь как на Димином рисунке. Их я испугался еще больше. - Вы знаете, от чего этот ключ? - сказала она тихо. - От нашей коммуналки на улице Горького. Вот зазубрина - мы с братом клад искали, ковыряли ключом штукатурку. И пятнышко то же... - Это не тот ключ, - сказал я. - Это... ну, вроде копии. Вам нужно только хорошенько представить себе ту дверь, вставить ключ и повернуть. - И я попаду туда? В детство? Я кивнул. - Вы хотите сказать, там все еще живы? На меня навалилась такая тяжесть, что я налег локтями на прилавок. Как будто мне на спину взгромоздили бабы-катину жизнь, и не постепенно, год за годом, а сразу, одной здоровой чушкой. А женщина спрашивала доверчиво: - Как же я этих оставлю? Дочку, внучек, Диму? - Баб, а ты ненадолго! - закричал неунывающий Дима. - Поиграешь немножко - и домой. По Уставу, я должен был ее "проконсультировать по любым вопросам, связанным с Заказом". Но как по таким вопросам... консультировать? - Екатерина Сергеевна, - произнес я беспомощно, - Вы не обязаны сейчас же использовать ключ. Можете вообще его не использовать, можете - потом. Когда захотите. Она задумалась. - Например, в тот день, когда я не вспомню, как зовут Диму? - Например, тогда, - еле выговорил я. - Вот спасибо Вам, - сказала Екатерина Сергеевна. И тяжесть свалилась с меня, испарилась. Вместо нее возникло приятное, острое, как шабер, предвкушение чуда. Заказ выполнен, пришло время Оплаты. - Спасибо скажите Диме, - сказал я. - А мне полагается плата за работу. Чем платить будете, сударь? - А чем надо? - спросил Дима. - Чем изволите, - ответил я по Уставу. - Тогда щас, - и Дима полез в бабушкину сумку. Оттуда он извлек упаковку мыла на три куска, отодрал один и, сияя, протянул мне. - Теперь вы можете помыть руки! Они у вас совсем черные! - Дима, что ты! - вмешалась Екатерина Сергеевна, - Надо человека по-хорошему отблагодарить, а ты... - Годится, - прервал я ее. - Благодарю Вас, сударь. Они ушли домой, Дима - держась за бабушкину сумку, Екатерина Сергеевна - нащупывая шершавый ключик в кармане пальто. А я держал на ладони кусок мыла. Что оно смоет с меня? Грязь? Болезни? Может быть, грехи? Узнаю сегодня вечером.
(с) Калинчук Елена Александровна, конкурс Блэк Джек
нудык. а размножаются они, на самом деле, почкованием. вегетативные голуби, ёпта. вот ты птенца голубя видишь? нет? а он есть. боже, храни систему среднего образоания.
...Вилка опять начинает болеть. 37.5, миндалины со сливу размером, говорить-глотать больно. жру мёд, запиваю молоком. не, ну ёбаныйтыжнахуй. мне в пятницу в воронеж за рулём ехать! гадкий, противный организм(((
Нужно вновь вернуться к тому, что было совсем недавно, несколько лет назад, до кризиса, и раскрутить моховик экономического развития темпов роста до 6–7% в год www.premier.gov.ru/events/news/16552/
Мужская логика проста и показательна, И не стесняясь дураком прослыть, Поэт сказал, что для мужчин желательно, Как можно меньше женщину любить... А я с высот не поэтичной лирики И без налета умственных глубин Скажу: Чем меньше женщину вы любите, Тем больше у нее других мужчин. (с) БОР
Nicht nur Blumen auch der Regen und der Schnee wie die Tasse und die Blätter Deines Tee´s Wie die Worte die auf allen Tafeln stehn brauchst nur mit offnen Augen durch die Welt zu gehn
Если бы не спешка и мой тупак, я бы мог зависнуть в Праге ещё на выходные. Там я подумал, что было бы слишком. Сейчас досчитал, что это было бы по жести, потому что этих без мелочи двух суток хватило, чтобы я намертво впечатался в этот город.
Это зависит, на самом деле, от множества факторов. Либо тебе начинает казаться, что улицы того или иного города — за углом, или нет. С Москвой вот не вышло, я её знаю, неплохо знаю, мне тут скорее нравится, чем нет.
Но нет этого вкарбування, до почти тактильной памяти. Есть с Киевом. С Ханты-Мансийском. С Курчатовом.
Просто должна с самого начала появиться уверенность, нужно сориентироваться в городе, в людях, в транспорте и начать скользить, стоячей волной асфальта.
С Прагой вышло однозначно, когда я вечером вылетел пулей из отеля, на смутном ощущении напоролся на метро, метнулся вниз, за полсекунды сообразил как пробить билет, кубарем скатился по эскалатору, рванулся в уходящий поезд, вскочил, ухватился за поручни, поймал глазами бегущую строку, указующую, что я таки верно выбрал направление... И тут меня осенило, что, ети ж тебя через коромысло, я же в Праге.
Импринтинг города так и происходит, когда ты сначала вписываешься в его ритм и суть, а потом понимаешь, где ты находишься.(выделено мной) Ну, это у меня так.
Еще двое суток, и я бы прикипел там наглушняк. Это было бы слишком жёстким сломом для меня сегодняшнего, так что всё правильно.
Но, как бы удивительно это мне ни казалось, у меня появился +1 дружеский город, где мне комфортно, где всё понятно и знакомо. Хотя я там ничерта не знаю, разумеется) Центра и стадион в Страхове не в счёт, каэшн.
вот у меня примерно так же с москвой. к воронежу, кстати, я привыкала долгие лет пять. а с москвой сразу: как будто родилась тут, уехала и снова вернулась в родной, слегка забытый город. "как рыба в воде", пожалуй, самый подходящий фразеологизм. есть легкое ощущение того, что любовь взаимна) по крайней мере, мне улыбаются люди на улице и продавцы в магазинах, прохожие с удовольствием подсказывают дорогу и помогают разобраться с чем-то непонятным, дороги выводят именно туда, куда надо, и каждый листик на асфальте говорит "привет"))