так единожды испытавший ужас утраты,
закрывает глаза и видит заново эту кромешную тьму,
вновь и вновь загоняет себя обратно,
в каменную удушливую тюрьму.
сторож ли я своему брату?
брат ли я сторожу своему?
октябрь укроет нас одеялом, мы никому не скажем,
не выходи, ни для кого нас нет.
мы повзрослеем, мы будем удачливы и отважны,
отыщем решебник, подгоним ответ.
и ночью больше не будет страшно
выйти из комнаты в туалет.
подожди, этот август кончится, мир развернётся пустой страницей,
город, хмельной и сытый, умоется рыжим сентябрьским заревом;
оле-лукойе брызнет в глаза молоком –отяжелеют твои ресницы,
оле-лукойе укроет твой дом густым разноцветным маревом;
осень поспешит напоить тебя терпким целебным варевом,
от которого легче дышится, слаще спится.
осенью узнаёшь: высшая смелость – быть прозрачным, словно стекло,
вся эта хрупкость, невесомость, следы чужих беззастенчивыхпальцев,
предельная щедрость – дарить нутряное накопленное тепло,
настоящая зрелость – уметь доверять, помнить, бояться;
в наших краях осенью принято возвращаться,
время отсутствия истекло.
скоро листвой заметёт веранду и подоконник, в один день поседеет даль,
город проснётся немым и заснёт, убаюканный ветром с причала,
осень на севере– сложный жанр, особенная восторженная печаль,
утешение безутешных, и никогда молчанье так много не означало.
просто ты весь однажды обращаешься в вертикаль,
в прямую линию – без конца и начала.
29-30.8.11